Домострой

В доме у Сильвестра — тихо, строго. Бревенчатые стены, запах воска и хлеба. Он пишет — не спеша, выводит буквы: как молиться, как семью содержать, как жить по совести.

Жена Акулина ткань ткёт, дети слушают отца. Он учит их: будь твёрд, но не жесток; береги дом, как крепость; работай — и Бог не оставит.

За окном — Русь, суровая, грешная. Князья ссорятся, мужики пьют, жёны плачут. Сильвестр знает: если в каждом доме порядок — и земля станет чище.

Но строгость его — не от злости. В глазах усталость: сам когда-то ошибался. Теперь пишет — будто кается. Читаешь — и кажется, он не правила диктует, а руку на плечо кладёт: «Смотри, я тоже падал. Вставай».

Дом — его храм. Слово — его дело. А за порогом — метель, темнота... Но свеча в окне ещё горит.